30 декабря 1947 года И. В. Сталин подписал постановление о возобновлении строительства Череповецкого металлургического завода. “Наконец осуществляется мечта Петра Великого и любимая идея Сталина – создание крупного металлургического центра вблизи Ленинграда. Проект, несомненно, создаст более благоприятные условия для военной промышленности”, - писали в то время американские журналы.
А советский народ ничего не знал о новостройке. Пресса страны молчала еще целых семь лет. Грифы “Секретно” и “Оглашению не подлежит” так и остались на документах. Сроки ввода в действие первых заводских объектов были предельно короткими: доменная печь, коксовая батарея, аглофабрика – 1952 год, мартеновские печи, блюминг – 1953, прокатный цех – 1954.
Строительство завода внесло заметные коррективы в деятельность Вологодского обкома партии. Раньше все было привычным: сев зерновых, заготовка льнотресты и леса, сдача государству молока и мяса. Небольшие машиностроительные предприятия хлопот не доставляли. Теперь же не проходило и дня, чтобы в обкомовских кабинетах не упоминался районный Череповец, ставший вдруг одной из главных в стране строек послевоенной пятилетки.
В 1949 году в Череповец на строительство завода приезжают тысячи молодых людей из разных вологодских деревень. Приехавшим Череповец казался большой образцово-показательной деревней. Каменные дома находились только на Советском проспекте. На всех остальных улицах стояли красивые деревянные дома, аккуратные сарайки, крепкие покрашенные заборы. Улицы пересекались строго перпендикулярно, создавая большие земельные квадраты, по периметру которых и располагались здания. Внутри квадратов находились огороды, на которых черепане выращивали для себя и на продажу овощи, ягоды, фрукты, цветы. Поэтому городской рынок был насыщен всевозможной огородной, даже экзотической, продукцией. Машин на улицах почти не было. Транспорт в основном был гужевой, еще существовали извозчики, курсировавшие между вокзалом и пристанью.
В 49 году цоканье подков и дробный стук тележных колес по булыжной мостовой воспринимались ухом как нечто естественное и приятное. Люди казались добрыми, спокойными, приветливыми. Центром городской жизни являлся Советский проспект, где находились все учреждения районного и городского масштаба, а также множество магазинов и контор. Вечером он превращался в своеобразный Бродвей. Вся молодежь выходила на проспект и группами, порой с гармошкой, кругами ходила от Красноармейской площади (по правой стороне) и до Воскресенского собора, а от него – снова до площади (уже по левой стороне). Еще ходили гулять в Соляной парк. Там же находилась и танцплощадка. Вход в парк был платный. В начале 50-х годов построили еще одну танцевальную площадку, с литыми решетками, сценой-полукуполом. В парке был летний кинотеатр. Вечерний сумрак освещался фонарями в виде тарелок, которые висели на проводах между столбами по центру аллей и покачивались при ветре.
Собираясь на гулянье, одевались по-разному. Из деревень приезжали в домотканом, но в городе старались приодеться. Очень моден был шевиот (мягкая, слегка ворсистая шерстяная ткань для верхней одежды). С конца 40-х годов в моду вошли у мужчин клеши, доходившие до 50 см в ширину. Все носили калоши, а наиболее состоятельные модницы позволяли себе боты. Они надевались на туфли, и куда бы человек ни пришел, сняв калоши, оставался в обуви. Калоши были черные с ярко-красной подкладкой внутри. О моде почти никто ничего не говорил, т.к. все были небогаты и никого не осуждали за старую или очень простую одежду. Туалетное мыло являлось признаком достатка. А стирали и мылись щелоком.
На рынке можно было купить практически все. Сенной рынок размещался на углу улиц Ленина и Максима Горького.В северной его части была толкучка, а у выхода торговали гармошками. Инструменты звучали наперебой, а подгулявшие мужики и бабы, пользуясь возможностью, лихо отплясывали русского и орали частушки. На месте стадиона “Металлург” просто процветал ипподром, который собирал на бега огромное количество зрителей. Колоритной “достопримечательностью” тех лет был трактир “Красная Бавария”, находившийся на Красноармейской площади. В городе праздновались только советские праздники. Приезжая в город, деревенские “оставляли” христианские праздники дома, но, наведываясь в родные места, гуляли всей деревней и по церковным датам.
На площадях и рынках постоянно, с утра и до вечера, через громкоговорители транслировались радиопередачи. Вообще жизнь горожан проходила под бравурные марши и сводки новостей. 49 и 50-е годы стали тем рубежом, который дал старт новому городу.
(Б. Челноков. Северная сталь. Историко-публицистические очерки. – Череповец, 2004 г.; История Череповца. Очерки с древнейших времен до наших дней. – Череповец, 2006 г.).
|