В самом начале 18 века Петру 1 для ведения Северной войны требовался металл. Невероятно много металла. По приказу Петра в наших краях закладываются заводы: Ижинский - в полутора верстах от Устюжны, и Тырпецкий - на реке Шогде, в деревне Тырпецы.
Но еще до появления Тырпецкого военного завода череповецкой Уломе вменялось в обязанность ковать якоря, цепи и другие виды изделий для оснастки судов царского флота. Указами Петра от 31 декабря 1701 года и от 9 января 1702 года на имя вологодского архиепископа Гавриила повелевалось построить 325 речных судов. До марта сотни подвод по санному пути вывезли из Уломы оружие, боеприпасы, снаряжение для строящихся на реках Вологде и верхней Сухоне по Петрову приказу судов.
Ижинский и Тырпецкий казенные заводы сами непосредственно болотную руду не разрабатывали. Сырьем для них служили “крицы”, выплавленные окрестными крестьянами в домашних домницах. Сельские металлурги привозили железо на завод в слитках, несколько чушек из партии тут же разрубалось пополам, после чего с ремесленником производился расчет. Цельные слитки разрубались для определения сортности металла.
Для крестьянина не существовало выбора: желаю - везу крицы на завод, не хочу - с лавки не сдвинусь. Рудокопы, углежоги и кузнецы приписывались к заводам, они обязаны были поставлять сырье. Оговаривалось и то, сколько слитков железа или пудов угля и в какие сроки будет поставлено. Поставщиками сырья для заводов являлись Уломская, Самосорская, Горская, Любецкая, Мороцкая, Усищевская, Нелазская и другие волости Череповецкого уезда.
Иные народные умельцы на своих огородах, в прокопченных избах, служащих одновременно помещением для домницы, кузней и литейным двором, варили сталь, ни в чем не уступающую заводской, ее незачем было везти на передел. Таким мастерам дозволялось транспортировать свои изделия прямо в Санкт-Петербург. По завершению Северной войны в 1724 году Тырпецкий и Ижинский заводы были закрыты, но уломские мастера продолжали работать, не останавливаясь.
Местные помещики поощряли занятие крепостных крестьян железоделанием и кузнечным ремеслом. В инструкции, данной П.М. Бестужевым-Рюминым в 1739 году приказчику его вотчины (а это Луковец, Вахново, Городище, Дудино, Любец), говорится о кузнечном деле как об основном промысле его крепостных.
Насколько ценились уломские мастера, можно судить по одному факту. 11 декабря 1716 года крепостной крестьянин Хитрово Дунин заключил с Артиллерийской канцелярией договор: "...поставить в Санкт-Петербурхе на Пушечном Дворе на окову пушечных и мартирных лафетов железные припасы: лодыги, наметки, болты, иглы, сердешники... а всего на вышеописанные пушечные и мортирные лафеты и на урманы 3 878 пуд 20 фунт... А те железные припасы сделать из самого доброго и мяхкова железа против данных ему из Артиллерийской канцелярии образцов и поставить в предбудущем 717-м году...". При этом крепостному сразу же выдали аванс -10 000 рублей золотом.
Даже в первой половине девятнадцатого века уломское ремесленное производство оказывалось еще способно на всероссийском рынке конкурировать с промышленной сталью. Уломский уклад (как называли у нас выплавленное железо) по-прежнему имел широкий спрос у кузнецов России. Да и в самой Уломе кузнечное дело процветало. После отмены крепостного права число крестьянских домниц в Уломе, вокруг Череповца, исчислялось сотнями. А кузниц, плющильных и разрезных заводов перевалило за тысячу. Железоделанием занято было до двадцати пяти тысяч доменщиков, углежогов и подсобных рабочих. В районе - приблизительно такое же количество и кузнецов.
Если белозерцев в те времена дразнили "белозерскими снетками", кирилловцев - "кашехлебами", вытёгорцев - "камзольниками", вологжан - "толоконниками", то за жителями Уломы прочно закрепилось прозвище "уломские гвозди". Издревле здешние умельцы занимались выделкой гвоздей: семьдесят различных "нумеров" – семьдесят видов - ковали мастера, от каблучных – длиной в два сантиметра, до барочных - семидесятисантиметровых. Уломские гвозди очень ценились, на ярмарках покупались нарасхват. В Москву поставлялось ежегодно до ста пятидесяти тысяч пудов гвоздей, в Новгород - до шестидесяти тысяч пудов, в Ригу - до двадцати тысяч, в Петербург - до восьми тысяч, на одну Весьегонскую ярмарку - шестьдесят тысяч пудов.
Вот что написал в своей книге "Улома и ее железоделательное производство” кисовский купец Филипп Носырин: "Когда я ездил в Англию для продажи гвоздей, английские купцы и фабриканты часто задавали мне вопрос: "А, должно быть, ваша фабрика "Улома" - огромное предприятие, раз снабжает всю Англию гвоздями?" Я усмехался: "Не маленькое... Просто кузница допотопного вида, крытая дерном, четыре аршина в длину и столько же в ширину... В углу - горн с мехами, перед ним гвоздарная наковальня... Рабочих в ней: кузнец и молотобоец - подросток лет двенадцати - и все!" Англичане не верили, качали с сомнением головами, принимая эти слова за насмешку. Но такая работа давала до миллиона пудов в год прекрасных доброкачественных "уломских" гвоздей, столь необходимых англичанам для постройки их судов".
А. Брагин. На Шексне, у заветного камня. – Череповец, 1995
|
|
